Cosmoscow
24-27 октября 2024
Стенд сложился под влиянием эстетики традиционного японского сада, которая предполагает вдумчивое расположение объектов и объёмов относительно друг друга, многослойность и символизм. Так, три ключевых, «скрепляющих» объекта на стенде олицетворяют основу морфологии японского сада – камень, воду, растительность.
Крупная скульптура Рё Ватанабэ из цикла “Silent pieces” пластически повторяет природную форму камня, а философски олицетворяет эстетический принцип «фуэки-рюко», что можно вольно перевести как «вечное в текущем» и «текущее в вечном».
Низкий стол по дизайну Семена Лавданского с почти непрозрачной черной стеклянной столешницей напоминает «дремлющую» в пруду воду, образ который часто связывают с эстетическим понятием «югэн» – скрытой или неявной красотой.
Двустворчатая ширма Анны Лапшиновой из расписанных вручную трех слоев тонкого льна раскрывает перед зрителем бамбуковую рощу, наполняя «сад» растительностью.
Следуя одному из главных приемов в создании японских садов – «сократить, сжать, получить всю полноту», мы сформировали вокруг этих предметов сдержанное и немногословное окружение. Еще один прием японской садовой культуры – «сяккэй» или «заимствованный пейзаж», предполагает бережное и вдумчивое использование видимого фонового пейзажа за границами сада, включение его в ландшафт. В наш «ландшафт» помимо описанных выше предметов вошли воздушные акварели Валентины Апухтиной (цикл «Дыхание»), богатые фактурой холсты Михаила Крунова и редкие крупные графические листы Олега Кудряшова, выполненные в технике офорта, которую художник выбирал ради «качества штриха».
24-27 октября 2024
Стенд сложился под влиянием эстетики традиционного японского сада, которая предполагает вдумчивое расположение объектов и объёмов относительно друг друга, многослойность и символизм. Так, три ключевых, «скрепляющих» объекта на стенде олицетворяют основу морфологии японского сада – камень, воду, растительность.
Крупная скульптура Рё Ватанабэ из цикла “Silent pieces” пластически повторяет природную форму камня, а философски олицетворяет эстетический принцип «фуэки-рюко», что можно вольно перевести как «вечное в текущем» и «текущее в вечном».
Низкий стол по дизайну Семена Лавданского с почти непрозрачной черной стеклянной столешницей напоминает «дремлющую» в пруду воду, образ который часто связывают с эстетическим понятием «югэн» – скрытой или неявной красотой.
Двустворчатая ширма Анны Лапшиновой из расписанных вручную трех слоев тонкого льна раскрывает перед зрителем бамбуковую рощу, наполняя «сад» растительностью.
Следуя одному из главных приемов в создании японских садов – «сократить, сжать, получить всю полноту», мы сформировали вокруг этих предметов сдержанное и немногословное окружение. Еще один прием японской садовой культуры – «сяккэй» или «заимствованный пейзаж», предполагает бережное и вдумчивое использование видимого фонового пейзажа за границами сада, включение его в ландшафт. В наш «ландшафт» помимо описанных выше предметов вошли воздушные акварели Валентины Апухтиной (цикл «Дыхание»), богатые фактурой холсты Михаила Крунова и редкие крупные графические листы Олега Кудряшова, выполненные в технике офорта, которую художник выбирал ради «качества штриха».
